Интервью с Дмитрием Сенниченко

Фонд государственного имущества Украины впервые после долгого перерыва продал крупный государственный актив – завод «Большевик» и возобновил так называемую Большую приватизацию. Несмотря на это, вокруг остается немало недовольных этой ситуацией.

О продаже предприятия в авторской программе Елены Трибушной «Первые лица» на 24 канале рассказал глава Фонда государственного имущества Дмитрий Сенниченко. Также они обсудили олигархов, бизнес и иностранных инвесторов.

О «Большевике»

В истории с «Большевиком» наибольшее количество вопросов вызывает то, что она стала так называемой иллюстрацией о том, что инвесторов трудно заманить в Украину. Они считают это рискованной инвестицией.

Там было 3 участника в торгах и они фактически подыграли друг другу, поэтому актив продали почти по стартовой цене. Многие инвесторы просто решили не играть в эту игру, потому что якобы понимали, что актив очень сложен. Насколько это близко к действительности» />Для того чтобы разомкнуть замкнутый круг коррупции, по которому Украина ходит 30 лет, нужно ускорять приватизацию. Это всегда вызывает сопротивление тех, кто управляет этими предприятиями. Это, может быть, не всем политикам нравится.

Возвращаясь к заводу «Большевик» – это предприятие, которое построили еще в 1882 году, но во времена Советского Союза и перехода в независимую Украину оно совершенно пришло в упадок.

Заброшенный завод «Большевик» / Коллаж 24 канала

Сейчас там работает 240 человек. Это территория, где из 24 корпусов цехов работает только два. Роль и задача Фонда госимущества:

• сделать полностью аудит;
• раскрыть всю информацию;
• выставить ее на конкурсный аукцион.

Мы наняли советника по приватизации. Это известная международная аудиторская компания KPMG. Сделали все аудиты и выставили на прозрачный аукцион, проходивший онлайн.

В законе написано, что именно специализированный советник, аудиторские компании и инвестиционные банкиры устанавливают уже рыночную цену. Это та, которая примерно соответствует спросу и предложению.

У этого предприятия было и остается 500 миллионов гривен долгов. 150 миллионов дополнительно пени, 40 миллионов ЕСВ, который нужно заплатить.

То есть, новый собственник получил проблемный актив с нерешенными проблемными историями, с судебными делами, которые мы все не можем довести до конца… Все имеют возможность принять участие в приватизации, кроме российского капитала или бенефициаров. В результате заинтересовались 3 компании.

Виталия Хомутынника, Степана Черновецкого и Василия Хмельницкого…

Они пришли и заплатили деньги, которые определил советник по прозрачной процедуре. Предательство это или победа – определит история. 2002 – это год, когда это предприятие дало хоть какую-то прибыль.

То есть все эти годы еще государство его содержало. Даже люди, работающие там, не могут уйти на пенсию, потому что есть задолженность по Единому социальному вкладу. Все эти обязательства возложили на нового инвестора.

Государство получит 2 миллиарда с учетом долгов, а новый владелец должен развивать эту территорию. Если бы этот актив был где-то в Манхэттене, в Нью-Йорке, возможно, он стоил бы миллиарды долларов. Если бы в какой-то неразвитой стране – с гораздо худшим инвестиционным климатом – это, может быть, и доллара не стоило бы.

Полный выпуск «Первые лица» с Дмитрием Сенниченко: смотрите видео

Об «отравленных» государственных предприятиях

Люди, которые, может, и хотели бы купить его, говорили, что это билет на войну. Я так понимаю, что они просто не хотели ввязываться в конфликт с Хмельницким, который купил этот актив, и якобы связанные с ним компании создали условия, которые отпугивали всех остальных. Насколько это правда?

За 30 лет украинской независимости пока не было настоящей воли к реформам, большая часть, 99% всех государственных активов, имеют так называемые ядовитые пилюли. Где-то создали искусственную кредиторскую задолженность, где-то через суды что-то отчуждают.

Фонд госимущества не панацея во всех инстанциях. Мы орган, который может и должен обеспечить конкурентность процедуры. Мы подавали в суды и выиграли Верховный Суд, четко определивший, что активы были отчуждены несправедливо.

Одержанная окончательная победа в Верховном Суде – это то, что мы могли сделать максимально. Если дальше государство продолжает пытаться очистить эти активы, то тогда, пожалуй, и следующих десятков лет не хватит.

Поэтому все активы, к сожалению, уже немного отравлены. Так инвестор, имея всю необходимую информацию, которую мы даем, для себя взвешивает: готов ли он досудить это в украинских нереформированных судах, или он не будет участвовать в этих аукционах.

Большая часть украинских предприятий с какими-то «ядовитыми пилюлями»?

К сожалению, да. Потому что ими многие годы неэффективно управляли. Есть такой миф, что Фонд государственного имущества управляет государственным имуществом – это не так. Государственными предприятиями и имуществом управляет 96 органов власти.

Наша задача – из того, что нам передают, сделать прозрачность, понятность. Активы, которые есть у Украины, имеют свои и отрицательные и положительные стороны.

Об иностранных инвесторах

Вы общались лично с иностранными инвесторами, проявлявшими интерес к «Большевику»? Были вообще такие?

Мы не работаем персонально с инвесторами, затягивая их в тот или иной актив. Мы по возможности отделили чиновников от личного общения с украинскими или международными инвесторами.

Приватизация – это привлечение инвестиций. Это не заработок денег от одноразовой распродажи.

Решится ли после приватизации «Большевика» вопрос Шулявской развязки? Есть ли какая-либо договоренность с той компанией, которая купила «Большевик»?

Для понимания возьмем, например, мост, соединяющий правый и левый берег через Русановские сады. Тогда у людей выкупали дачи, чтобы вместо них построить мост.

Это называется – закон о выкупе частной собственности для общественных нужд. Здесь такая же история – это частная собственность завода «Большевик», это акционерное общество. Это актив, входящий в состав этого акционерного общества.

Что такое «Большевик»?

Это первый киевский машиностроительный завод, созданный еще в 1882 году. Он расположен недалеко от центра столицы и занимает целый квартал. К сожалению, предприятие нормально не работает.

У нас с Киевом была дискуссия. Мы объясняли, что это не Фонд не отдает корпус. Просто нужно в рамках закона оценить этот корпус и выкупить его.

Этот объект оценил сам оценщик, нанятый Киевской администрацией, в 240 миллионов гривен, кажется. Но этот выкуп так и не состоялся на протяжении 1,5 года, пока мы готовили приватизацию. Поэтому сейчас это будет выкуп у частного владельца. По закону это сделать нужно. Деньги – заплатят.

Нет такого обязательства, что он должен продать Киеву землю? Он может не продать?

Это не земля. Земли вообще нет. Если возвращаться к заводу «Большевик», то есть корпуса, активы и пассивы, акционерное общество, обязательства, долги 500 миллионов гривен, станки и здания. Земля – киевская.

Это будет еще тот квест, чтобы пойти в Киев и получить разрешения. Поэтому это уже взаимоотношения между коммунальным предприятием Киева и акционерным обществом заводом «Большевик» о выкупе корпуса для развязки.

Знаете ли вы, что там собираются строить?

Я не знаю. Думаю, что это вопрос частных владельцев. Мы наложили то, что считали, как Фонд госимущества важным, такие условия постприватизационные.

Это выплаты заработной платы, это сохранить то производство, которое ценно, с возможностью его переноса. Но дальше будет ли там развиваться какое-нибудь производство – я думаю, вряд ли. Потому что завод был построен в центральной части города.

На месте «Большевика» вряд ли будет развиваться производство / Фото из фейсбука Сенниченко

О возможных договоренностях между 3 участниками торгов

Антимонопольный комитет уже принялся расследовать, не было ли договоренности между этими тремя участниками торгов по продаже «Большевика». Не считаете ли вы, что между ними мог быть сговор? Был ли?

Не моя роль нечто домысливать и выдвигать предположения или теории заговора. Мы сделали абсолютно все по закону, абсолютно все честно и прозрачно. Мы сделали все аудиты, максимальную маркировку. Проконтактировали максимальное количество участников.

По закону должно быть больше одного участника, чтобы аукцион состоялся. Цену установили от верхней рыночной планки. Антимонопольный комитет начал расследование, думаю, оно покажет, были ли какие-нибудь сговоры.

Об олигархах

В принятом недавно законе о статусе олигархов прописано, что олигархам будет запрещено участвовать в приватизации. Есть ли у них вообще еще какой-то интерес к этому процессу? Есть ли такие активы, которые они могли бы купить в Украине? Имеет ли это смысл?

Конечно, имеет. Как многие политики говорили, этот шаг является символическим, этот закон является базовым. Далее после этого закона будет создан определенный реестр. Думаю, что это в большой степени символизм. С другой стороны, Украине действительно следует быстрее двигаться к вопросу конкуренции.

Не думаю, что здесь вопрос только о том, чтобы одни не участвовали. Надо обеспечить равные правила игры. Но такие положения в законе о деолигархизации – невозможность участвовать в большой приватизации – там заложены. Но уже правительство Украины принимает решение, что выставлять на приватизацию, а что нет.

Фонд государственного имущества – это центральный орган исполнительной власти, обеспечивающий реализацию государственной политики. Конечно, мы присоединяемся и к определенным законотворческим инициативам, к проектам и постановлениям правительства, но как эксперты.

Наша задача – реализовывать политическую волю. Я очень надеюсь, что политическую волю на приватизацию, на разгосударствление продолжат. Некоторые объекты, не имеющие стратегического значения, будут передавать для того, чтобы они получили новую жизнь, новых инвесторов, новых владельцев.

О сделках

Вам за 2 года приходилось пересекаться с олигархическими интересами, на вас пытались давить? Входили ли вы в конфликт с олигархами?

Да, для нас это, к сожалению, обыденность работы. Первая задача в процессе приватизации, как бы это странно не звучало, получить государственный контроль над государственным предприятием. Если что-то не могли приватизировать – из-за определенных сделок или договоренностей – устанавливали контроль частных финансово промышленных групп над предприятием.

Окружая его поставщиками и выкупая продукцию через посредников, просто высасывали деньги, ресурсы и «кровь» государственного предприятия.

Эти ресурсы и «кровь» оказались на других коммерческих прокладках. Поэтому зачем было покупать, если можно было просто грабить и высасывать.

У нас 2 тысячи судебных дел, которые Фонд госимущества ведет параллельно в защиту интересов государства. Некоторых директоров предприятий мы меняли со спецназом, заходили на предприятия. Некоторых до сих пор не удалось, потому что:

• завешивают реестры;
• создают судебные препятствия;
• блокируют разными неправосудными судебными решениями.

Поэтому первый шаг к приватизации – получить государственный контроль над государственным предприятием. Затем – инвентаризация, аудит, аукцион, частный инвестор. Но это очень сложно, потому что всегда вынуждены «идти против шерсти». И не только крупной финансовой промышленной группе.

У нас общество, к сожалению, пронизано коррупцией. Надо поскорее двигаться для того, чтобы большую часть государственных активов, не стратегических, выставили на аукционы.