Помощь с двойным дном: как Россия «гуманитаркой» превращает жителей Луганска в рабов

Злая ирония на улицах Луганска / фото Ольги Черненко

Согласно норм международного права, агрессор в лице России обязан обеспечивать нормальную жизнь жителям оккупированных территорий. В захваченной Россией Луганщине это делается под видом так называемой «гуманитарки» и в формате «крох с барского стола».

На вопрос, что нам за последние семь лет оккупации дала Россия, в моей семье отвечали бы по-разному. Тетя, напрмер, совершенно искренне ответила бы, что не увидела никакой помощи для себя и любые новости о якобы тоннах «гуманитарной помощи» она, местный пенсионер, воспринимает как некий укор – для нее лично эта помощь не выражается ни в чем.

В 2014 – 2015 годах она видела этой «помощи» чуть больше, выстаивая в многочасовых очередях в бесплатные столовые за порцией супа с видимостью тушенки, кусочками белого хлеба и макаронами.

Эту еду она растягивала на целый день, в выходные была полная катастрофа, потому что в воскресенье эти бесплатные столовые не работали. Но на фоне часов ожидания, давки и обмороков в очередях эти российские макароны с тушенкой были скорее пыткой, чем благостью.

Были еще пакеты продуктовой помощи дважды для тех, кто пережил лето 2014 года в Луганске. Но когда это было» />Есть еще некая больничная гуманитарка – оборудование, питание по больницам, медикаменты. Все это есть, но оно есть для «нужных людей», для своих, а для остальных просто тает на фоне всего, что нужно для лечения.

Лечение коронавируса выходит в сутки для больного в 2 000 – 25 000 российских рублей на медикаменты. Если таких сумм нет в семье, нужно ждать развязки ситуации дома. Или станет лучше или совсем наоборот. И это тоже нормальная ситуация, к которой прибегают сейчас все – перележал дома, никаких тестов. Да, пропадало обоняние, но после все восстановилось. Вероятно, была «корона».

Сколько человек заразил за период своей болезни такой больной, загадка. «Скорая» принудительно не забирает, а больница не лечит без денег. Больному без звонка и с улицы предлагают купить все по списку, буквально со старта. Вопрос даже не в дефиците медикаментов, а в деньгах на лечение. И перечень этот можно было бы продолжать почти бесконечно как игру в «верю – не верю» .

Знакомый до недавнего времени работал во властных структурах. Связи остались. Они с супругой раз в полгода ложатся на оздоровительные процедуры по звоночку, куда следует. Массаж, поддерживающая терапия. Как бывшие обкомовские работники в советские времена. Еще одна приятельница рожала по такому знакомству. Сумму оговорили с заведующей заранее – 10 000 российских рублей за роды в карман заведующей. Тоже не новая практика. Заведующая сказала, что кроме ночнушки и постельного с собой не нужно ничего брать в больницу. Все необходимые медикаменты нашлись в недрах больничной гуманитарки. Девочки рядом несли ящики по списку, мужья собирали все по аптекам. В их адрес гуманитарка не работала.

Понятно, что где бесплатно, там всегда скользко и вопросов будет множество.

Знакомая, все семь лет включенная в процесс раздачи гуманитарной помощи, не скрывает – помогает своим знакомым в первую очередь. «Я ему дом отстроила, из грязи достала», – фраза вполне нормальная для нее. Понятно, что тот, кого из «грязи», в рот ей заглядывает и дышать при ней боится. Раболепие полнейшие. Хотя, по всем критериям, ему помощь полагалась – его дом пострадал во время обстрелов. Но ведь могли поставить его в конец очереди, что тоже часто бывает.

У других знакомых в Хрящеватом дом сгорел. Там и доказывать ничего не нужно – вместо дома руины. Но они уже семь лет в списке на восстановление жилья где-то после первой сотни. Нужно ездить, отмечаться, добиваться, ходить. На это нужны силы и здоровье, время и средства на поездки. У погорельцев нет ничего из этого списка. Их приютили дети.

Поэтому вопрос помощи очень странный. Кого в 2014 – 2015 годах лечили без копейки личных вложений, конечно, скажет, что он видел эту помощь и выжил благодаря ей, но все остальные изумленно пожмут плечами – если ты не лечился тогда, то о российской помощи ты мог слышать только в местных новостях.